Замуж за Дракона [СИ] - Кария Гросс

— А сразу к бабке прийтить не мог? Кады такое приключилося? — сетовала Агата, наседая на Леодора. — Нет у ее приворота таких последствий!

— Откуда ты знаешь? — удивился Леодор, прищуриваясь на бабульку. — Ты, что ли, помогала делать?

— Я на тебя защиту ставила, дубина ты стоеросовая! — закатила глаза Агата, а у меня перед глазами поплыло. Во что же я вляпалась?! — И точно могу сказать, что она тут не при чем! У нее бы сил не хватило!

— Но ведь барон… Он же приворожился? — удивилась я, вспоминая счастливую графиню и барона.

— Десять лет назад он приворожился! Нравилась ему графиня! Только вот стеснительный он больно! От нее краснючий со всех ног улепетывал. А если поговорить подходила, так сразу морду такую делал, словно ее не знает. А сам чуть в обморок не падал! — усмехнулась бабка Агата. — Ты думаешь че? Я про дворцовые ынтрыгы здеся больше знаю, чем тама!

— Тогда в чем же дело? — нахмурилась я, силясь осознать, что происходит. — И что за реакция такая?

— А в том, что наш прЫнц ни на одну девку, кроме тебя, смотреть не может, — захихикала бабулька. — И Ымператорское достоинство в узелок завязывается. А что смотришь! Твой батя был еще тем «постелегреем». А потом да остепенился. До сих пор боится лишний раз на девку взглянуть. Раньше шорохался, а теперь шарахается.

— Ба! — рявкнул на нее Леодор и заметался по комнате.

Я стояла как громом пораженная. Я знала эти симптомы! Я слышала о них во дворце матери!

— Красавица? — Леодор обеспокоенно заглянул мне в глаза и взял за руку. — Что с тобой? Ты почти прозрачная!

— Будешь тут, — икнула я, глядя на улыбающуюся Агату. Бабулька как-то хитро на меня прищурилась. — Я знаю, как убрать то, что происходит…

Я рассеянно смотрела вокруг, чувствуя, что у меня сердце замирает. Робкий взгляд на принца заставил меня сделать глубокий вдох.

— Да? — неожиданно обрадовался Лео, расцеловывая мне лицо. — Моё ты сокровище! Моя ты красавица! И я снова смогу… Ой! Не смотри на меня так… Смогу, но не факт, что стану…

Принц тут же замер, медленно переводя взгляд на уже смеющуюся в голос бабульку.

— Так, получается, приворота никакого нет? — опешил принц, заставляя и меня стушеваться и покраснеть. — Так ведь? А что это?

— Хотела бы я знать, внучок, хотела бы я знать, — всё еще посмеиваясь, приговорила Агата, глядя, как я пытаюсь сдвинуть Леодора и встать. — Но это точно не Ева. И это точно не приворот.

— То есть то, что я испытываю к ней, настоящее? — нахмурился принц, а я задержала дыхание в ожидании ответа. — Так?

— На это только ты можешь ответить, не я, — пожала плечами бабулька, о чем-то крепко задумавшись. — Но я могу точно сказать, что истинность — не миф. Вот только если это она, то какая-то корявая у вас. Да и ты неровный, весь в папашку пошел! И в кого вы такие уродились! Видел бы Максимилиан — поседел бы!

— Ба! — взвыл Леодор, а я лихорадочно соображала, как правильно поступить. Поговорить с матерью? Или постараться убрать самой?

Я видела подобный ритуал, когда жила во дворце у матери. За одной из дверей дворца, ведущих в горную долину, рос цветок. У нас его называли «привязочник», а сам ритуал — «присушка». Нимфа накладывала такой на мужчину, которого выбрала для рождения дочки.

— Кажется, твоя красавица что-то придумала, — кивнула на меня Агата, — хорошая девка, Лео. Надо брать. А не то возьмет и уйдет к кому-нибудь! У кого мозги есть! А пока не опомнилась — хватай!

— Ба, отстань! — рыкнул принц на Агату, а я уже складывала в мешочек нужные травы.

— Сейчас попробую исправить, — пробубнила я, шурша сухими веточками. — Сейчас попробую… Только мне нужно, чтобы мне не мешали.

— Потом сделашь! — настойчиво проскрипела бабулька, нервно поведя плечом. — Не до того щас!

— А до чего? — опешил Леодор, а лицо принца вытянулось, брови нахмурились. Кажется, принц терял терпение, пока я последовательно складывала травы, боясь что-то перепутать или о чем-то забыть. Все равно сделаю. — Бал уже на носу! Вот-вот!

— Вот и пусть вещички пакует! За ней утром приедуть, — фыркнула Агата, замахнувшись сухонькой рукой для затрещины принцу. — Пусщай с собой тащит во дворец.

— Заметят же! — взвыл Лео, беспомощно глядя на меня. — Слуги узнают и растрезвонят по всей империи!

— Куда уж хуже! И так на каждом углу бабы плачут, что наследник кволый! Не будет у них больше женской радости и бабьего счастья! В открытые окна только комары влетають да мухи! А по подоконнику голуби топчутся! — спорила Агата, а я дрожащими руками собирала травы и примочки. — А так скажем, шо травницу нашли! Надежда, дескать, появилась, шо подлечит тебя! Может, и головушку твою буйную, но голову не обещала! А пока что ты лежишь себе, помираешь… Смекаешь?

Главное, еще про жену Дэгэйра не забыть. Так-так-так… Вот оно! Ладно, потом доделаю…

— А потом что? Зачем она отцу? — не унимался Лео, нервно расхаживая по маленькой избушке широкими шагами. — Да еще и в таком интересном контексте?

— Может, он хочит, шоб у короны мозги были! Шоб не на пусту голову ее надевали! Для короны што надобно? Две вещи! Голова и ентот в штанах! Живчик! В штанах — обеспечишь ты! А голову — она! Вон какая умная! Все про травы знает! Так что у вас есть усе шансы на счастливый брак! Династию надобно улучшать! — ядовито заметила Агата, а меня кольнула неприятная мысль о том, что Лео все-таки женится.

Так, Ева, соберись! Сейчас главное — ничего не забыть, а с проблемами будем разбираться по мере поступления.

— Ба! Хватит! — закатил глаза Лео, а потом посмотрел на Агату, взгляд у нее был недобрый. — Что?

— Ты когда своим умом жить начнешь? — строго спросила леди Тремейн, а у меня мороз по коже пробежал. Меня немного пугало, когда она так делала. То точь-в-точь деревенская бабулька, то строгая леди с безупречными манерами. — Леодор, в твои годы твой отец…

— Уже отстаивал своё мнение и требовал у тебя корону. Знаю, — фыркнул Леодор, скрестив руки на груди. — Вот только меня пока все устраивает. Отец на троне, империя в его руках, а я хотел бы, вернувшись с рубежей, просто пожить для себя. Когда еще у меня будет такая возможность? Да никогда! Так нет, отцу приспичило меня женить и короновать. Это, пожалуй, единственное, что меня беспокоит.

Я стояла, замерев, как